Неточные совпадения
Он
тянул дело
до последней возможности и отказался уже тогда, когда невозможно было не отказаться.
Все вышли провожать Вельчанинова; дети привели Лизу, с которой играли в саду. Они смотрели на нее теперь, казалось, еще с большим недоумением, чем давеча. Лиза задичилась совсем, когда Вельчанинов поцеловал ее при всех, прощаясь, и с жаром повторил обещание приехать завтра с отцом.
До последней минуты она молчала и на него не смотрела, но тут вдруг схватила его за рукав и
потянула куда-то в сторону, устремив на него умоляющий взгляд; ей хотелось что-то сказать ему. Он тотчас отвел ее в другую комнату.
Шерамур все провожал нас
до последней стадии, — даже нес мой плед и не раз принимался водить туда и сюда мою руку, а в самую
последнюю минуту мне показалось, как будто он хотел
потянуть меня к себе или сам ко мне потянуться. По лицу у него скользнула какая-то тень, и волнение его стало несомненно: он торопливо бросил плед и побежал, крикнув на бегу...
Я видел, как сеттер начал дрожать от волнения, и приготовился схватить его. Если бы он бросился на малютку медвежонка! Но вышло совсем другое, чего никто не ожидал. Собака посмотрела на меня, точно спрашивая согласия, и подвигалась вперед медленными, рассчитанными шагами.
До медвежонка оставалось всего каких-нибудь пол-аршина, но собака не решалась сделать
последнего шага, а только еще сильнее вытянулась и сильно
потянула в себя воздух: она желала, по собачьей привычке, сначала обнюхать неизвестного врага.
— Благодарю, сэр… Сигары у вас, кажется, хорошие! — проговорил он, понюхав сигару, и тотчас же закурил ее, швырнув свой окурок. — Добрая сигара! Гаванская и высшего сорта! — прибавил он,
потянув носом дым. — Отчего «Нита» не выдержала? Да опять-таки по моей самонадеянности и жадности… Да… «Нита» была перегружена, а я жалел бросить за борт часть драгоценного груза… Все ждал
до последней минуты… И когда мы побросали бочки с палубы, было поздно… Волны залили «Ниту», и она с моими долларами пошла ко дну…
Меня начало усиленно
тянуть в Россию.
Последние деньги, какие у меня еще оставались, я расчел так, чтобы успеть доехать
до Петербурга, заехав на два дня в Гейдельберг, где тогда жило семейство той девушки, с которой я мечтал еще так недавно обвенчаться.
Умственная и этическая эволюция Телепнева похожа и на мою, но не совпадает с нею. В нем
последний кризис, по окончании курса в Дерпте,
потянул его к земской работе, а во мне началась борьба между научной дорогой и писательством уже за два года
до отъезда из Дерпта.